SOS.

[ownjesus]

Эй, Аой-сама, кто хотел начало?XDD Я все еще не уверен на счет этого фанфика, но... Но так просто не сдамся. х)

OOC, AU и прочая хрень.~

Согнувшись чуть ли не пополам за ноутбуком, Кюхен внимательно читал уже плывущие перед глазами строчки, автоматически поправляя очки на носу. В комнате было темно, глаза нещадно щипало, а он продолжал проходить тесты и что-то записывать в своем черном кожаном ежедневнике. Рядом с техникой стояла полупустая бутылка дорогого вина – привычный «спутник» скучных вечеров. И бокал, на самом донышке которого виднелись красные следы недавнего использования.
Голова болела почти ежедневно, но он научился не концентрировать свое внимание на резких вспышках в висках и опоясывающем затылок стальном обруче. Все это мешало где-то на заднем плане, пока интернет услужливо открывал все новые и новые страницы с не утешающими названиями.
Когда очередная цифра превысила недавние пятьдесят процентов, он устало откинулся на спинку стула, снял очки и протер глаза. А чего еще можно было ожидать от этих тестов? Все было ясно и без дополнительной информации о понятии «депрессия» и ее признаках. В последнее время эта «депрессия» беспокоила его все чаще, но Кюхен отмахивался от взволнованных расспросов матери и сестры. Записываться на прием к психотерапевту или психологу он не собирался, надеясь самостоятельно решить свои проблемы.
Хотя какие у него были проблемы? Кюхен безразлично глянул на монитор ноутбука, где был открыт очередной сайт, посвященный здоровому образу жизни и психологии. От вездесущих «депрессия», «расстройство», «уровень тревоги» и «возможная предрасположенность к депрессии» уже начинало тошнить.
Никакого интереса к жизни, никакого удовольствия от ранее любимых занятий, постоянная усталость и апатия, потеря аппетита, беспокойный сон, чувство угнетения и самобичевания – все это подходило к признакам депрессии.
Но Кюхен не собирался жаловаться на свое психическое состояние незнакомым людям. Единственное, что можно было бы предпринять в данной ситуации – начать активно проявлять интерес к жизни. Так он считал до сегодняшнего дня, пока окончательно не убедился в своей апатии и холодности ко всему окружающему.
Сбоку на столе лежала стопка книг по изучению китайского языка, исписанные тетради и бумажки. Кюхен занимался им с повышенным упорством, медленно, но верно делая маленькие шажочки к успеху. Его всегда привлекало знакомство с чужими языками, он даже общался с китайцами, сведя помощь переводчика к минимуму. И все было хорошо до тех пор, пока Кюхен не познакомился с милой девушкой.
Которая сейчас находилась неизвестно где и с кем. После полгода отношений она предпочла сбежать и больше не появляться в чужой жизни, совсем не заботясь о чувствах Кюхена. Если несколько лет назад он мог бы забыть о предательстве, то сейчас не хватало моральных сил даже запретить себе думать о ней. Жить дальше, как будто ничего не случилось, и радоваться каждому новому дню. От слова «радость» уголки губ неосознанно опускались вниз.
Неудачи в личной жизни, на работе и с родителями изрядно потрепали нервы и психику. Незаметно даже для самого себя Кюхен замкнулся и все меньше старался появляться на людях, после работы бессмысленно тратя время на интернет. И убиваясь своей скукой, камнем висящей на шее.
Перспективы в будущем? После разом навалившихся неудач Кюхен уже и думать не хотел о будущем, позволив унынию полностью завладеть собой. Из этого замкнутого круга он не видел выхода уже который месяц. Чувства к девушке улеглись в душе, но внутри осталась противная пустота и разочарование в людях. Во всех без исключения.
«Депрессия», если это все-таки была она, крепла с каждой прожитой неделей, такой же серой и ничем не запоминающейся, как и все предыдущие.
Кюхен презирал свое существование и самого себя за то, что не мог справиться с глупой депрессией. Откладывать решение проблем на следующий день, а потом на еще один и еще, стало привычным молодому адвокату. А потом совсем забывать о них.
Он бы так и сидел, глядя перед собой в одну точку и думая о тонкостях душевного состояния, как тишину в комнате нарушил звук сообщения. Друг из Китая – Чжоу Ми, – привычно решил внести сою скромную лепту в медленно текущую ночь.
Нажав на мигающее окошко, Кюхен прищурил глаза, будто это помогало лучше видеть, и прочитал сообщение. Как и ожидалось, Чжоу Ми не блеснул оригинальностью, написав свое привычное «Не хандри, а лучше ложись спать, я даже через монитор вижу, что ты похож на овощ». Ну, еще немного слов о беспокойстве и совсем чуточку о бывшей девушке.
Такие порывы по ночам только злили, ибо Кюхену хотелось чего-то… Нового, а тут опять появлялся он со своей «заботой», от которой хотелось спрятаться под одеялом и больше никогда не выходить в сеть. Сплошные противоречия и метания из крайности в крайность, к коим Кюхен уже привык. Чжоу Ми напоминал о том, что Кюхен предпочел бы забыть и больше никогда не вспоминать. Во всем остальном он был хорошим человеком, внимательным к другим и, самое главное, сочувствующим.
Было в этом сообщении кое-что весьма интересное. Небольшая приписка в самом конце без смайликов, которые Чжоу Ми обычно использовал в конце каждого предложения. Улыбающимся рожицам не было конца, что Кюхен относил к списку раздражающих в друге привычек. Но этот любвеобильный китаец был для него ближе, чем все остальные люди, пусть и на расстоянии от Китая до Кореи. Время успело укрепить их дружбу, Чжоу Ми всегда находился в курсе всего происходящего. Будь то хорошее или плохое.
«Куйсянь, я скоро навещу тебя. Точную дату и время сообщу позже. Потрудись встретить меня в аэропорту, сильно стеснять не буду».
Кюхен даже скопировал текст в переводчик, боясь, что понял смысл неправильно. Но не один год изучения китайского с истинным его носителем – и он практически не пользуется вспомогательными программами. Практика с необходимой базой теории всегда лучше, а Чжоу Ми не жалел своего времени, чтобы созваниваться и обучать друга новым фразам.
И Кюхен даже удивился, как его память сохраняла столько до сегодняшних дней, когда он не мог сконцентрироваться на чем-то элементарном. Следовало бы подтянуть английский, но на него не хватало сил. Ни на что не хватало сил, будто в организме проснулась хроническая усталость, на корню срубающая энтузиазм к чему-либо.
Кюхен еще пару минут думал над ответом, но потом просто сдался и написал короткое «Хорошо, жду». Может, Чжоу Ми пошутил о своем прилете? Еще одно чувство, поднимающее волну негодования внутри – излишняя подозрительность и недоверчивость ко всему и вся. Собственные мысли казались чужими, но избавиться от них не получалось.
Чжоу Ми исчез из сети, оставив печально вдыхающего Кюхена наедине с унынием и многочисленными вкладками о депрессиях. Он даже не догадывался, что толкнуло друга к такому неожиданному шагу. И тем более, он не догадывался о его плане, который необходимо было успеть выполнить лишь за одну неделю.
Обычно люди в три часа ночи уже спят, чтобы на следующий день не выглядеть живыми мертвецами, но Кюхена не волновало даже это. У него были проблемы с кожей, а под глазами – постоянные темные круги, из-за чего приходилось пользоваться тональными кремами. Но зачем ложиться спать, если завтра воскресенье? На работу в понедельник, а до этого еще нужно пережить двадцать четыре часа скуки и попытаться выспаться хоть немного.
Ноющая боль в сгорбленной спине сводила с ума – это, возможно, повлияло на решение Кюхена лечь спать, чтобы в очередной раз поддаться серым и глупым мыслям. В такие моменты он как никогда ранее ощущал себя одиноким и брошенным, топя гадкое чувство всеми оставшимися силами до его нового всплеска. Посильнее кутаясь в одеяло, которое не могло заменить человеческого тепла рядом, он надеялся, что эта ночь не будет слишком длинной.
___
Недовольно сверля взглядом зеленый кружочек рядом с ником «GaemGyu», Чжоу Ми уже было занес руки над клавиатурой, но одернул себя. Время было довольно позднее, хотя в выходные Кюхен мог и не пропадать из сети. Его компьютер работал всю ночь, а Чжоу Ми не мог спокойно спать, подрываясь чуть ли не каждый час и обязательно отправляя другу далеко не одно сообщение о своем беспокойстве. Подобные вещи уже давно вошли в привычку и не вызывали удивления.
Хотя многим бы показалось это странным. Чтобы человек так беспокоился о друге, изводя самого себя лишними мыслями. Чжоу Ми давно признал, что его стремление поддержать и защитить Кюхена выходит за рамки.
За дружеские рамки. Какой друг будет желать дарить теплоту и любовь именно в том проявлении, как это обычно бывает между парнями и девушками? Или же давать недостающей временами заботы, оберегать от всего плохого, а особенно – от душевной боли. И от разочарования в людях, которые постоянно уходят, предают, обманывают.
Люди – существа непостоянные, им всегда нужно что-то другое и совсем-совсем еще свежее, такое, что вызывает в них всплеск различных чувств. А когда все проходит, новое становится привычным – это сигнал двигаться дальше.
Но что он мог дать Кюхену, находясь от него на немалом расстоянии и имея возможность подбадривать только словами? Это не имело никакого эффекта, но Чжоу Ми знал, что Кюхен бы послал его куда подальше, будь все катастрофически плохо. Конечно, приходилось скучать по времени, когда они вдвоем могли общаться целыми вечерами. Нехорошее предчувствие не отпускало Чжоу Ми еще в самом начале посыпавшихся на голову Кюхена неудач.
Тая надежду на «выздоровление» Кюхена без антидепрессантов с нейролептиками, Чжоу Ми уже имел на руках билет в Сеул со стремительно приближающейся датой перелета. Он не собирался говорить об этом сразу. Сделал глубокий вдох и снова попытался набрать сообщение бодрствующему другу, с опаской поглядывая на край билета, спрятанного в паспорте. Правильно ли он поступал? И мог ли позволить себе такое? Эти вопросы не давали Чжоу Ми покоя, но отступать было поздно, как и позволять сомнениям и страху завладеть собой. Подобными намерениями двигало желание помочь близкому человеку – сам он не справлялся. Хотел, но не знал, что делать.
-Пусть подготовится, не зря же я брал отпуск, - сам себя успокаивая, вслух проговорил Чжоу Ми, и смог наконец-то сформулировать связанные в узел мысли. Можно ли было надеяться хоть на что-то в такой ситуации? Ради Кюхена он мог забыть о чувствах, не имеющих права на пробуждение, и рискнуть. Рискнуть, чтобы со стороны понаблюдать за успехом или же полным провалом, после которого останется лишь один вариант – врач и таблетки.
На удивление, реакция на скорую встречу была весьма сдержанной. Чжоу Ми даже треснул себя по лбу за то, что брал в расчет возмущения и возможные уговоры оставить все попытки чего-то добиться. Кюхен находился будто в непробиваемом панцире, нехотя и безэмоционально принимал контакты с людьми, упиваясь какой-то своей выдуманной проблемой. Чжоу Ми был способен строить предположения и догадки о внутреннем равновесии Кюхена, поэтому мысли о глупой затее отходили на задний план, стоило лишь представить одного человека.
Надежда подогревала стремление поскорее очутиться рядом с Кюхеном и передать ему хоть чуточку своей поддержки. И если не словами, то хотя бы простыми дружескими объятиями или похлопываниями по спине. Все это являлось ничтожным по сравнению с тем, что могли бы предпринять знающие люди. Согласись Кюхен на поход к специалисту – они бы, возможно, быстрее избавились от депрессии. Но что делать, если его принципы все еще сильнее, чем желание вновь вернуться к нормальной жизни?
Чжоу Ми тяжело вздохнул и закрыл ноутбук, намереваясь выспаться хотя бы этой ночью. На столе стояли баночки с различными таблетками: от снотворных до обезболивающих. По привычке выполнив все ванные процедуры и намазав кожу специальным ночным кремом – не мог отказаться себе в этом маленьком удовольствии, – Чжоу Ми принял строго обговоренную со своим врачом дозу снотворного.
Его редко отпускали мысли о Кюхене, но Чжоу Ми упрямо загонял свои чувства поглубже, затыкал их, как только они хотели вырваться наружу. Разве можно думать о чем-то большем при таких обстоятельствах? Мастерски держал себя в руках, но предвкушая встречу с Кюхеном, ощущал нарастающее в глубине души беспокойство. Способен ли человек сдерживаться рядом с тем, кто считает тебя другом, даже не подозревая о наличии каких либо симпатий?
Терять все связи с Кюхеном, как однажды уже случилось с другим, Чжоу Ми не намеривался, поэтому ставил перед собой четкие рамки и правила поведения. Никаких амбиций и ничего лишнего в поведении – таковы были изначальные установки. Дальше можно смотреть по ситуации, хотя соблазн слишком велик.
Чжоу Ми уткнулся носом в мягкую подушку, представляя на ее месте затылок Кюхена. Воображение не редко играло с ним в эти провоцирующие игры, но именно по вечерам он позволял себе побыть немного слабым. Ведь терпение не бесконечно, а по желанию избавиться от чувств невозможно. Стоило бы найти человека рядом, завести с ним отношения, а потом уже подумать и о будущем. Хотел ли этого Чжоу Ми? Как бы мозг ни пытался взять под свой контроль, подобных желаний не появлялось даже при осознании полной обреченности с этой «любовью». К другу.
Вскоре выпитые таблетки подействовали, Чжоу Ми перестал изводить себя, выдавая желаемое за действительное. Подумать обо всем можно будет и чуть-чуть позже, ровно до того момента, как самолет приземлится в аэропорту Кореи.